На свою новую Родину Аксенов смотрит исключительно сквозь розовые очки; в этом он типичнейший "правый" эмигрант, всегда готовый дежурно полаять на американских "левых", Кастро и сандинистов. При этом внимание автора к деталям весьма селективно. Так, он помнит, где и когда впервые в жизни попробовал вкус Кампари, но известнейшую скрипачку называет "Анна-Мария Муттер", что наводит на размышления. Еще перл: "Послевоенные годы были...временем активного творчества таких писателей, как Хемингуэй (?!) и Фолкнер". Закралось сильное подозрение, что застряв где-то на Вашингтонской окраине, Аксенов крайне мало узнал о США. Если не брать во внимание очевидную разницу в качестве письма, тойсть смотреть лишь идеологически, то вся разница книги Аксенова с уютным журнальчегом какого-нибудь Арбата или Фарт-оф-Фартса в том, что Аксенов, в отличие от этой самолюбивой до судорог публики, к чести своей сохранил немало самоиронии. Но упрекая оппонента в том, что тот замечает только "правый" терроризм, Аксенов сам впалает в другую крайность, замечая терроризм только "левый". Разоблачив напр. советскую утку, что Марк Чапман был агентом ФБР, Аксенов мог бы хоть словом упомянуть, что у Джона Леннона тем не менее были весьма непростые отношения с этим ведомством, и что конспиративные теории об убийстве Леннона ФБР или ЦРУ достаточно популярны в США, а в Москве их только подхватили. Но ведь Леннон тоже был известный "левак", так что не дождетесь тут подробных разборок, как с Конецким. Ну и, разумеется, поминая Оруэлла с его "1984", Аксенов, как и все "правые", не имеет понятия, что Оруэлл рисовал свой роман не с СССР, а с Англии военного времени (в частности, идея "Министерства Правды" возникла у него при чтении того, что английская пресса писала о Неру).
Книга содержит заметки, которые обрываются в 1991 году, с комментариями от 2004 г. Как Аксенов отнесся к России 90х описано, возможно, в каком-то другом автобиографическом труде, коих у автора несколько.
Мое впечатление от "Десятилетия" таково, что Аксенов стал просто осколком Холодной Войны, которая, как известно, давно закончилась, как закончился уже и последовавший за ней послевоенный период. Боюсь, что подобно Францу Гриллпарцеру, не пережившему XIX век, Аксенов как писатель не переживет век ХХ.