"Так что вы делали до войны?" спросил я.
"Вел кампанию 2000го."
Соседом был Крис Харвин из Оффиса Стратегических Связей, сокращенно Страткомм (....)
"Чем вы занимались в той кампании?" спросил я у Харвина.
"Праймери в Южной Каролине."
"Это был довольно неприятный эпизод," отреагировал я.
"Ага," кивнул Харвин.
Я поинтересовался, не в тот ли момент был распущен слух, что у Джона МакКейна был внебрачный ребенок. Я не стал упоминать, что слух был распущен командой Буша.
Харвин широко улыбнулся.
"Мы их здорово уделали тогда," сказал он. (...)
Чинуки приземлились и Бремер вышел на солнцепек. Несмотря на жару, он был в синем костюме с красным галстуком. Отглаженный белый платок выглядывал из нагрудного кармашка. Ансамбль завершали бурые армейские ботинки.
Мы прибыли в родильный дом Мубарка в Диванье, преимущественно шиитском городе. Бремера пригласил Раджа Хузаи, проамериканский гинеколог, член Иракского Управляющего Консулата, т е псевдо-иракского кабинета, организованного американцами в Багдаде...Иракская девочка поднесла Бремеру букет роз. Он взялся за микрофон.
Бремер начал, как это часто с ним бывало, с поздравления Соединенным Штатам.
"Мы, т е коалиция, рады, что смогли дать вам свободу, избавив вас от диктатуры Саддама Хуссейна. Теперь у вас есть свобода и надежда на лучшее будущее."
Один из врачей проептал мне на ухо, "На этой неделе умерло четверо детей."
Я оставил Бремера с его свитой и спустился вниз, где разговорился с молодыми врачами. "Электричества не было уже неделю," сказали они. "Сегодня дали свет только ради приезда Бремера." До войны такого никогда не было. Отсутствие электричества убивает [недоношенных] детей т к не работают инкубаторы и испортились плазма и вакцины в холодильниках.
Тут вмешался Харвин.
"Вы рады, что Саддама больше нет?" спросил он. "Теперь стало лучше?"
"Да," сказал доктор Хассим аль-Джанаби, "Да."
"А что самое лучшее без Саддама?" спросил Харвин.
"Только одно," сказал доктор Мохамед Джасим. "Только свобода говорить. Но не делать. Не делать."
"Вы думаете, что со временем станет лучше?"
"Да, мы думаем, в следующий раз станет лучше," сказал Джасим.
"Терпение, ага?"
"Нам нужно постоянное электроснабжение," сказал аль-Джанаби. "Нужна безопасность. Безопасности в нашем городе нет сйчас. И зарплаты."
"Но не кажется ли вам, что со временем станет лучше?" спросил Харвин. "Что мы можем сделать?"
"Безопасность," сказал кто-то из врачей.
Через неск дней я вернулся в Мубарку один. Я вошел в темную из-за отсутствия электричества комнату Хассана Наджи, который вел регистрацию госпиталя. "Да, дети умирают," сказал Наджи. "При Саддаме такого не было."
"Демократия разрушила больницу," сказал Наджи. "Демократия сделала всех некомпетентными. У нас были стандарты, все делали свое дело и частенько работали допоздна. Мы вели все записи и если ребенок умирал, это было событием, которое внимательно изучалось. Теперь, все, что есть у нас, это свобода. Всем на все плевать. Мы даже не выписываем сертификаты о смерти."